honky tonk woman » 09-02, 13:02
вот обещанное интервью, наконец-то я соизволила его выложить.
со временем было не очень, чтоб набрать и отредактировать.
Саймон Хеттенстон для The Guardian. Friday, September 9, 2005
перевод мой
Его лицо словно камень прочерчено глубокими бороздами морщин.
И в тоже время он всё тот же, с его характерными особенностями,
и в своей брутальной чувственности он порнографически прекрасен.
Передавая мне бокал с вином он говорил о крикете, своём большом увлечении.
А я всё разглядывал его, он такой худой.
Он по прежнему носит короткие майки и обтягивающие штаны, демонстрируя телосложение, которому позавидовал бы любой подросток.
На нём распахнутая рубашка. На краю дивана лежит его шляпа.
Всё время создаётся впечатление что вне сцены он наслаждается ролью
английского аристократа.
В годы взаимной неприязни в группе, Кит Ричардз называл его эгоистичным,
мелочным, ничтожным и бездарным.
Будучи эмоционально неустойчивой парой, на грани разрыва, они однако
признали, что им суждено быть вместе до конца.
(‘ах, красиво поёшь, мальчик’ – сказала я)
Я спросил, нормально ли им по прежнему сочинять вместе после того, как они
изрядно попортили друг другу кровь.
“Да, вполне.” Сказал он. “Было бы о чём. На этот раз творческий процесс был увлекательным, а он не всегда такой.”
“Да неужели!”, говорю я ему, думаю: щаз он мне расскажет мириады историй.
Молчание. Я говорю:
“Ведь и результаты творческого процесса зачастую не радуют…”
Молчание.
“Как в 80е…”, осторожно продолжаю я. Мне хотелось сказать:
“В 80е Киф готов был тебя убить, а Чарли чуть не сделал это.”
Но я не сказал.
Есть в нём нечто останавливающее, словно что-то внутри него обеспечивает
контроль над ситуацией, устанавливая определённый барьер. Он держит себя
политкорректно, дружелюбно и открыто, но Я осведомлён, насколько хорошо
ОН осведомлён в этом бизнесе и его правилах поведения.
“Ах, восьмидесятые…” сказал он, словно с трудом вспоминая. “Да, не очень
всё было в 80е. Местами. Но, в конце 80х был большой прорыв, кстати.”
Ну и как вы с Ричардсом ладите сейчас?
“Да всё у нас прекрасно. По-крайней мере пока. В этом году мы провели много
времени вместе, и без проблем. Конечно мы не во всём соглашаемся. И Чарли
не во всём со мной согласен.”
Я опять рассчитываю на какие-нибудь истории, типа “не называй меня своим барабанщиком”, но их не последовало.
Джаггер ведёт себя как настоящий дипломат.
Почему они не выпускали очередной студийный альбом целых 7 лет?
Его ответ очаровывает проницательностью в делах Rolling Stones Ltd.
По его словам, обычно турне устраивается чтобы раскрутить альбом, а они записали альбом чтоб раскрутить своё турне. И во время их предыдущего тура они выпустили сборник чтоб срубить больше денег.
“Все озабочены продажей записей, а мы подумали: бля, да мы полны энергии.”
Я сказал ему: мне нравится, что альбом получился очень личным.
Думал, ща он скажет: Херня. И добавит, что я хочу навешать на них всякой
дряни, не соответствующей действительности. Но он вдруг сказал:
“Да. Там много личного.” И сразу переменился:
“Конечно там и сарказма полно. Мне хотелось добавить в рок сарказма.”
Я говорю: “Слушай, если объединить некоторые песни, то получится просто
история твоей жизни. История старого мужика, оглядывающегося на свою
сексуально-озабоченную жизнь, и признающего своё одиночество.”
Да, он прав, иронии полно, но это делает альбом ещё более личным.
И я сказал: “В албоме больше твоих чувств, чем чувств Кита.”
А он: “Не думаю, что было бы верно так сказать.”
Но звучало это почти как согласие. Я начал цитировать ему некоторые
строчки, и снова спросил: “И что, это всё не про тебя?"
“Полная палитра!...” ответил он язвительно. “И надеюсь иронии там всё же
больше, чем пафоса или жалости к себе.”
И всё это можно считать раскаянием? Он кивнул:
“Да, это всё раскаяние… Я вчера разговаривал с интервьюером из LA Times,
парень зацепился за Biggest Mistake, и я был очень смущён этим, чувствовал
себя как-то очень по-английски. И он спросил, личное ли это, и я ответил ‘да’,
но потом он начал строить домыслы о том, как по его мнению перекликается
эта лирика с жизнью. Я имею ввиду…Да! (он буквально выплеснул это слово),
это личное, и если ты хочешь чтоб был анализ, давай я буду всё подробно
анализировать.”
Я сказал: “Давай. Я только этого и жду.”
Но тогда он ответил, что писатель никогда не сможет дать хорошую рецензию
на свою работу.
(про Biggest Mistake Мик сказал в каком-то интервью:
“Я хотел переделать эту песню, слишком уж она личная, но всё-таки решил
оставить всё как есть: Кит очень настаивал.” –прим.моё)
А я всё продолжал пялиться на его талию.
“Какой у вас размер по талии?” ляпнул я. “Слишком худая.”
“28” ответил он. “Я бы хотел поправиться, пью Гиннес. А какая у вас талия?”
“32”
“Ну и не большая разница.”
“4 дюйма – это много.”
“Что такое 4 дюйма между друзьями!!!” cказал он и вульгарно засмеялся.
“Какой у вас вес?”
“10 stone. (63килограмма–прим.пер.,отощал мужик). Я задался целью поправится
на пару фунтов (1киллограмм -прим.пер.), но работа всё сжигает.”
В этом году его отцу исполнилось 93.
Джаггер сказал, что отец научил его как правильно распределять свою энергию.
Похож ли он на своего отца?
“Нет. Он работал гораздо больше меня. Но я думаю тогда все люди так жили.
Вряд ли у них было много свободного времени.”
Думаю, он весьма туманно представляет себе обычные трудовые будни.
Я спросил, много ли для него значит рыцарское звание?
“Да нет. Вот отец мой горд. Я очень рад за него.”
Но лично я думаю, что сам он польщён не меньше, чем его отец.
И разве справедливо то, что лишь одному Стоуну присвоили рыцарство!
“Ну конечно!” сказал он театрально растягивая слова.
“Каждому из них надо дать титул сэра. Разве это было бы ни чудесно!”
Спрашиваю, действительно ли комфортно он себя чувствует в роли бунтаря,
или это всё на публику? Он долго думает прежде чем ответить. Говорит, что
конечно, от части, в том, что он делает много наигранного, но в тоже время,
ему действительно претят штампы.
“Когда мы ещё не были знамениты, нам приходилось гнуть свою линию и
чувствовать себя бунтарями, потому что мы играли весь этот никому
не нужный тогда блюз. Ну и мы решили отыметь всех, с этим их грёбаным
джазом. Жуткое было дело: старые пердуны, играющие на кларнетах.
(особенно учитывая, что теперь они сами себя называют старыми
пердунами. -прим.пер.) Звукозаписывающие компании были отвратительно
организованы, никто ничё не знал, и платить музыкантам они не хотели.
И да, мы были очень активно настроены противодействовать всему этому.
Так что, всё бунтарство получилось само собой, и это не было просто напоказ.”
Когда я был ребёнком, было у меня одно сходство с Миком Джаггером.
У меня не было таких же денег, не было таланта…
Но у меня были полные губы. И в школе все меня дразнили.
Зато я мог кривляться, изображая Мика Джаггера.
Я спрашиваю, были ли у него такие проблемы в школе?
“Ну разумеется.”
“И как обзывали?”
“Да как только не обзывали.”
“Ну, давай, оставь уже свою политкоректность…”
“Да нет, не буду…Отец всё время переживал, это всё его наследственность.”
Я сказал, что теперь его губы не выглядят такими полными.
“Вот что происходит с человеком, когда он стареет. У моего сына сейчас
такой же большой рот как и у меня.”
А сколько людей сейчас увеличивают губы!
“Да!” – засмеялся он довольно.
Мы вернулись к обсуждению альбома и, процитировав песню Streets Of Love,
я спросил, являются ли эти слова способом извинения перед всеми теми
женщинами, с которыми он куражился?
“Нееет! haha!”
Многие женщины говорили, что он и как любовник, и как муж оставляет
желать лучшего. Зря я это сказал, я имел ввиду то, что он не способен на
партнёрские отношения, а не то что он никудышный любовник, как
сказала Мэрианн.
“Ну да,” тут же среагировал он обиженно. “Только остальные сказали,
что я был великолепен.” (Дет.сад! – вскричала я от праведного возмущения)
Кажется он становится раздражительным. Рассказал мне про журналиста,
приходившего к нему на интервью на днях, и спросившего: “Ну и сколько раз
в своей жизни вы влюблялись?” И он так рассказывал это, словно этот вопрос
худший в мире. Но на самом деле для такого вопроса была причина: однажды
на интервью он сказал, что никогда по-настоящему не влюблялся.
Вот уж действительно печальный ответ.
(злой небось был на всех. он много чё говорил, например: “Интервью нельзя воспринимать серьёзно, как это делают журналисты. Они думают что у них
серьёзная профессия.” Больше него врал интервьюерам только Боуи.–прим.пер.)
“Знаешь, что я думаю люди захотят спросить, когда они услышат альбом?”
“Что?!” оживился он.
“Попытка ли это просить Джерри вернутся к тебе?”
Он выглядел удивлённым:
“Знаешь, я не рассчитывал что этот альбом будет посланием.”
Я говорю: и что, ты собираешься сказать всем, что на самом деле всё не так уж
плохо, что ты совсем не одинок?
Теперь он выглядит недовольным.
“Ты первый человек сказавший это вот так. С другими мы больше говорили
про гитарные партии…Когда ты выносишь на публику свои эмоции, ты
конечно хочешь, чтобы люди тебе сочувствовали, как бы представляя себя
на твоём месте. Это как, смотря фильм, ты олицетворяешь себя с главным
героем, и пропускаешь через себя его чувства. И как автор, я бы хотел чтобы
они больше думали о своих чувствах, чем о моих.”
Пресс-секретарь вошла сказать что у нас осталось 5 минут.
Джаггер вздохнул с облегчением. “Слово женщины закон.”сказал он.
Удивляет ли его то, что Стоунз по прежнему в рабочем состоянии?
“Есть немного, но я уже привык.”
Удивительно, что бОльшая часть группы выжила…
“Удивительно!” передразнил он язвительно.
Кого из погибших музыкантов вам больше всего не хватает?
“Джона Леннона. Мы были очень дружны. Он был талантлив и остроумен. Да,
мне не хватает его.”
Когда вы смотрите на себя в молодости, думаете ли вы, что вы действительно
были таким самоуверенным…
“…как казалось?” усмехнулся он, оскалившись “Да!”
“Есть ли у вас какие-нибудь комплексы?”
“Да нет. В ваши годы у людей полно комплексов. Но с возрастом это проходит.”
“И что же, вы так же самоуверенны, как и в молодости?”
“Гораздо больше.” ответил он уходя.
(ради требуемого объёма статьи Саймону Хенстону пришлось компенсировать Джаггеровское молчание и мычание различными занудными измышлениями,
и энциклопедическими данными из истории Стоунз. Я всё это повыкидывала.
Слишком много было пустого трёпа и всяких гомосексуальных обмусоливаний
типа: ах какая тонкая у него талия)